ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ В ОКРУГЕ БЭТТЕНКИЛ 24 страница
— Мне они тоже нанесли визит. — Серьезно? И чего хотели? — Все то же самое. — Как они вели себя? Хорошо? — Не особо. — Надо же, а вот со мной обращались лучше некуда. Даже пончиками с кофе угостили.
Наступила пятница, это означало, что занятий у нас нет, а Джулиан проводит время дома. В тот день мы решили пообедать блинами в кафе на стоянке грузовиков между Хэмпденом и Олбани. Джулиан жил совсем неподалеку, и на обратном пути Генри ни с того ни с сего предложил заехать к нему. Я никогда не был у Джулиана, но предполагал, что остальные бывали там сотни раз. На самом же деле гостей он принимал нечасто (разве что Генри являл собой знаменательное исключение), и удивляться здесь, собственно говоря, нечему. Джулиан всегда вежливо, но твердо держал дистанцию между собой и своими студентами, и, хотя он относился к нам с гораздо большим вниманием и теплотой, чем это обычно принято у преподавателей, ни о каком паритете, даже в случае Генри, не могло быть и речи. Наши занятия проходили скорее под знаком просвещенной монархии, чем демократии. Как-то раз он сказал: «Я являюсь вашим учителем, поскольку знаю больше, чем вы». В психологическом плане его манера общения была исключительно доверительной, однако внешне все протекало прохладно и деловито. Желая видеть в нас только самые привлекательные качества, Джулиан культивировал их и превозносил до такой степени, что создавалось впечатление, будто мы совершенно лишены посредственных и незавидных черт. Мне было очень приятно приспосабливаться к этому притягательному, пусть и не слишком правдивому образу, а впоследствии и сознавать, что я действительно в большей или меньшей мере приобрел черты того персонажа, которого так долго и мастерски изображал. Однако при этом я всегда отдавал себе отчет в том, что Джулиан отказывается воспринимать нас такими, какие мы есть, отказывается видеть в нас все выходящее за рамки той блестящей роли, которую он нам уготовил: et genis gratus, et corpore glabellus, et arte multiscius, et fortuna opulentus.[101] Думаю, этой избирательной слепотой, заслонявшей от него все наши личные проблемы, и объясняется тот факт, что даже сугубо житейские неурядицы Банни в его глазах выглядели исканиями смятенного духа. Я не знал, да и теперь не знаю, практически ничего о жизни Джулиана за пределами кабинета и допускаю, что именно это обстоятельство придавало всем его словам и поступкам оттенок пленительной тайны. Несомненно, его частная жизнь была, как и у всех, далеко не безупречной, однако та ипостась, в которой он представал перед нами, сияла таким совершенством, что мне казалось, нельзя и помыслить, насколько изысканное существование он ведет вне стен колледжа. Так что, как можно догадаться, мне было крайне любопытно увидеть его жилище. Большой каменный дом находился далеко в стороне от шоссе и одиноко возвышался на холме, вокруг, насколько хватало глаз, — лишь снег да деревья. Выглядел он внушительно, хотя и в совершенно ином ключе, нежели монструозная готическая резиденция тетушки Фрэнсиса. Мне доводилось слышать множество сказочных описаний расположенного за домом сада, а также интерьеров самого дома: аттические вазы, мейсенский фарфор, полотна Альма-Тадемы и Фрита.[102] Но сад утопал в снегу, а хозяин, судя по всему, отсутствовал — по крайней мере, на звонок никто не открыл. Оглянувшись на нас, ожидавших в машине у подножия холма, Генри достал из кармана листок и, настрочив записку, воткнул ее в щель между дверью и притолокой.
— Студенты принимают участие в поисках? — спросил Генри на подъездах к Хэмпдену. — Не хочу там появляться, если мы будем слишком выделяться на общем фоне. С другой стороны, если мы не появимся, нас могут обвинить в черствости, как вы думаете? Он помолчал, обдумывая ситуацию. — Возможно, все же стоит поехать взглянуть. Чарльз, с тебя на сегодня хватит. Думаю, тебе лучше пойти домой. Мы отвезли близнецов домой и уже втроем приехали на кампус. Я ожидал, что к тому времени участники поисков устанут и разойдутся по домам, но с удивлением обнаружил, что они, напротив, прочесывают окрестности с удвоенным рвением. Полицейские, люди из администрации колледжа, техперсонал и охранники, бойскауты, около тридцати студентов (в том числе официозного вида группа, подозрительно похожая на Студенческий совет) и орды горожан — скопление было изрядным, но с вершины холма, где мы стояли, казалось до странного маленьким и потерянным, как стая пингвинов на бескрайних просторах Антарктиды. Мы спустились вниз — Фрэнсис угрюмо плелся позади, отстав на пару шагов, он был против того, чтобы ехать сюда, — и смешались с толпой. Никто не обратил на нас ни малейшего внимания. Сзади раздалось бормотание рации, и, обернувшись от неожиданности, я налетел прямиком на начальника охраны. — Глаза разуй! — рявкнул тот. Это был коренастый, похожий на бульдога мужик с сеткой пигментных пятен на носу и толстых щеках. — Извините, я нечаянно. Вы не подскажете… — Студентики, блин, — процедил он, отворачиваясь так, будто собирался сплюнуть. — Шляются тут, понимаешь, под ноги лезут, нет, чтоб взять и помочь. — Для начала не мешало бы сказать, чем именно, — раздался голос Генри. Начальник охраны резко обернулся, и почему-то взгляд его упал не на Генри, а на Фрэнсиса, который стоял, уставившись в пространство. — А, так вот это кто выступает… Мистер Мустанг! Что, так до сих пор и паркуемся на преподавательской стоянке? Вздрогнув, Фрэнсис стал ошалело озираться. — Да-да, ты. Знаешь, сколько у тебя уже просроченных квитков? Девять! Я как раз на прошлой неделе подал рапорт декану. Надеюсь, он устроит тебе сладкую жизнь. А будь моя воля, я б вообще тебя на нары отправил, понятно? Фрэнсис стоял, беспомощно хлопая глазами. Генри схватил его за рукав и потащил прочь. Длинная извилистая линия горожан с дружным скрипом пробиралась по снегу. Мы отошли в самый конец и приноровились к общему темпу. Сознание того, что Банни лежит примерно в трех километрах к юго-западу отсюда, увы, не добавляло поискам интереса, и я тупо тащился вместе со всеми, уткнувшись невидящим взглядом под ноги. Чуть впереди вышагивала команда полицейских — нагнув головы, они о чем-то негромко переговаривались, возле них с лаем кружила немецкая овчарка. В воздухе чувствовалась тяжесть, и небо над горами было затянуто грозовыми тучами. Полы пальто Фрэнсиса театрально вздымались на ветру, он то и дело украдкой оглядывался, высматривая, не приближается ли его мучитель, и время от времени страдальчески покашливал. — Какого черта ты не заплатил по этим квитанциям? — вполголоса отчитал его Генри. — Отстань от меня. Казалось, мы ползем так уже несколько часов — во всяком случае, энергичное покалывание у меня в ногах давно сменилось онемением; чуть поодаль загребали снег тяжелые черные ботинки полицейских, дубинки увесисто покачивались на массивных поясах. Над деревьями прострекотал вертолет, он завис почти прямо над нами, затем развернулся и исчез. Начинало темнеть, и люди потянулись назад, вверх по утоптанному склону. — Пойдемте отсюда, — в четвертый или пятый раз повторил Фрэнсис. Когда наконец мы двинулись прочь, навстречу нам попался один из полицейских — краснорожий рыжеусый здоровяк. — Что, все? На сегодня шабаш? — спросил он с улыбкой. — Пожалуй, что так, — ответил Генри. — Вы, ребята, знали этого паренька? — Вообще-то да, знали. — Может, есть какие прикидки, куда он мог подеваться? «Прямо сцена из фильма, — подумал я, отвечая дружелюбным взглядом простодушной ряхе под фуражкой. — Вот только, если б это было в кино, мы бы наверняка задергались и навлекли на себя подозрения».
— Сколько стоит телевизор? — спросил Генри по дороге домой. — А что? — Я бы хотел посмотреть вечерний выпуск новостей. — Подозреваю, это не самая дешевая вещь, — высказал свое мнение Фрэнсис. — Какой-то телевизор стоит на чердаке в Монмуте, — вдруг вспомнил я. — У него есть хозяин? — Скорее всего. — Ну тогда мы обязательно его вернем, — заключил Генри. Фрэнсис занял наблюдательный пост у двери, а мы с Генри принялись осматривать чердак — сломанные лампы, стеллажи коробок, уродливая мазня первокурсников с художественного факультета. Наконец мы нашли телевизор за старой клеткой для кроликов и погрузили его в машину. По пути к Фрэнсису мы заехали за близнецами. — Коркораны весь день пытались связаться с тобой, — сообщила Камилла Генри. — Отец Банни звонил по меньшей мере пять раз. — Еще звонил Джулиан. Он очень расстроен. — Да, и еще Клоук, — добавил Чарльз. Генри замер: — Чего он хотел? — Хотел убедиться, что мы с тобой ничего не сказали полиции насчет наркотиков. — И что ты ему ответил? — Что я ничего такого им не сказал, а насчет тебя не знаю. — Ладно, поехали, а то опоздаем, — прервал их Фрэнсис, взглянув на часы.
Мы поставили телевизор на стол в гостиной и, повоевав с антенной и настройками, в итоге добились более-менее приличного изображения. На экране шли заключительные титры какого-то фильма. Следом начались новости. Едва промелькнула заставка, на заднике слева от диктора появился кружок, внутри которого была изображена фигурка полицейского с собакой на поводке, а по краю шла надпись: НАЙТИ ЧЕЛОВЕКА. Диктор устремила взгляд в камеру. «Сегодня в окрестностях Хэмпдена начались поиски пропавшего студента Хэмпден-колледжа Эдмунда Коркорана — сотни человек принимают непосредственное участие в операции и тысячи молятся за ее благополучный исход». Пошел сюжет: густо поросшая лесом котловина, цепочка спин, взмахи палками, рык и лай уже знакомой нам немецкой овчарки. — О, вы ведь там тоже должны быть? — оживилась Камилла. — Что-то я вас пока не вижу. — Смотрите, вон тот мужлан, — опознал давешнего обидчика Фрэнсис. «Около ста добровольцев, — вступил голос за кадром, — прибыли сегодня утром в Хэмпден-колледж, чтобы помочь студентам в поисках их товарища — двадцатичетырехлетнего уроженца города Шейди-Брук Эдмунда Коркорана, исчезнувшего в минувшее воскресенье. До недавнего времени какие-либо указания на его возможное местонахождение отсутствовали, однако сегодня днем в редакцию нашей программы поступил телефонный звонок, который, по мнению властей, может пролить свет на этот загадочный случай». — Что-что? — переспросил Чарльз у телевизора. «Я передаю слово нашему корреспонденту Рику Добсону». На экране появился одетый в военную куртку человек с микрофоном в руке, за спиной у него виднелись ряды бензоколонок. Фрэнсис наклонился поближе. — Я знаю это место. Это «Ридимд рипэйр» на шестом шоссе. — Тш-ш… Дул сильный ветер. Микрофон зафонил и с треском затих. «Сегодня в тринадцать пятьдесят шесть „ЭкшнНьюз-12“ получил важные сведения, которые могут кардинально изменить ход действий полиции в недавно начатом деле об исчезновении студента Хэмпден-колледжа», — глядя на нас исподлобья, объявил репортер. Камера подалась назад, и рядом с военной курткой возник пожилой человек в комбинезоне и засаленной темной ветровке. Его круглую голову обтягивала вязаная шапка, приветливое, по-детски безмятежное лицо было как будто нарочно обращено в сторону. «Мы беседуем с позвонившим в редакцию нашей программы Уильямом Ханди, — продолжил репортер, — совладельцем автомастерской „Ридимд рипэйр“ и членом Спасательной команды округа Хэмпден». — Генри… — испуганно прошептал Фрэнсис. Я с удивлением заметил, что он вдруг побелел как полотно. Генри полез в карман за сигаретами. — Вижу, — мрачно отозвался он. — Что такое? — спросил я. Не сводя глаз с экрана, Генри постукивал кончиком сигареты о пачку: — Этот человек обычно чинит мою машину. «Мистер Ханди, — многозначительным тоном обратился к своему собеседнику репортер, — расскажите, пожалуйста, нашим зрителям о том, что вы видели в минувшее воскресенье». — Нет, только не это, — вырвалось у Чарльза. — Тихо, — бросил в его сторону Генри. Механик робко взглянул в объектив и снова отвел взгляд: «Ну, значит, в воскресенье, где-то, кажись, после обеда, вон к той вон колонке подъехал кремовый „ле-манс“, не новый, года так уже три-четыре…» Запнувшись, он неуклюже вздернул руку и показал куда-то за кадр. «Там было трое мужчин, двое спереди, один взади. Неместные, это точно. И вроде как спешили куда. Я б даже ничего такого и не подумал, вот только парень тот как раз с ними был — я, как увидал его в газете, сразу признал». Сердце у меня ушло в пятки — трое мужчин! светлая машина! — но в ту же секунду я сообразил, что это никак не может быть про нас: мы ехали вчетвером, вдобавок с Камиллой, а Банни в воскресенье возле машины даже близко не было. К тому же у Генри БМВ, а это совсем не то же самое, что «понтиак». Генри, казалось, забыл про сигарету, висевшую теперь у него между пальцев. «На данный момент семья пропавшего еще не получала требований выкупа, тем не менее власти пока что не исключают возможность похищения. Рик Добсон в прямом эфире для „ЭкшнНьюз-12“. — Спасибо, Рик. Если кто-либо из наших зрителей располагает дополнительной или альтернативной информацией, убедительно просим обращаться в нашу студию по телефону „горячей линии“, который вы видите на экране, с пяти до девяти часов… Сегодня Образовательный комитет округа Хэмпден провел голосование по одному из самых противоречивых вопросов…» В наступившей тишине мы, должно быть, минут пять оторопело смотрели на пустой экран. Наконец близнецы переглянулись и разразились смехом. Все еще не сводя удивленный взгляд с телевизора, Генри покачал головой: — Вермонтцы… — Так ты знаешь этого типа? — спросил Чарльз. — Это местный механик, я уже два года пользуюсь его услугами. — Он что, сумасшедший? — Сумасшедший, или решил таким образом развлечься, или, может быть, хочет получить вознаграждение — даже не знаю что сказать. Мне он казался вполне вменяемым, правда, помню, однажды отвел меня в сторону и начал что-то втолковывать о Царстве Божием на земле. — Ох, что бы там ни было, по-моему, он оказал нам огромную услугу, — сказал Фрэнсис. — Не уверен, — возразил Генри. — Похищение человека — это серьезное преступление. Если начнется уголовное расследование, они могут наткнуться на некоторые вещи, которых в наших интересах им бы лучше не знать. — Каким образом? Этот бред о похитителях нас совершенно не касается. — Я не имею в виду ничего существенного. Но есть масса мелочей, которые могут скомпрометировать нас с тем же успехом — стоит только их сопоставить. Например, билеты на самолет, которые я, как последний дурак, оплатил карточкой. Куда мы собирались лететь в самом начале семестра? Попробуй объясни. А твой фонд, Фрэнсис? А наши счета? Последние полгода — регулярное снятие крупных сумм. Спрашивается: на какие цели? Что мы сможем предъявить? Зато у Банни в шкафу — целая выставка prêt-à-porter,[103] приобрести экспонаты которой на собственные средства он, совершенно ясно, не мог. — Ну знаешь… Чтоб до всего этого докопаться, нужно еще основательно попотеть. — Чтоб до всего этого докопаться, нужно сделать два-три продуманных звонка. В этот момент зазвонил телефон. — Черт! — взвыл Фрэнсис. — Не подходи, — сказал Генри. Но Фрэнсис, как и следовало ожидать, все равно снял трубку. Настороженное «да?», пауза. — А, здравствуйте-здравствуйте, мистер Коркоран, — сказал он, присаживаясь на диван и жестом показывая нам, что все в порядке. — Что-нибудь слышно? На этот раз пауза затянулась. Минуты три Фрэнсис внимательно слушал, уставившись в пол и кивая, но немного погодя принялся нетерпеливо качать ногой. — Что там? — шепнул Чарльз. Фрэнсис сложил ладонь клювом и изобразил «бла-бла-бла». — Я знаю, чего он хочет, — обреченно произнес Чарльз. — Хочет пригласить нас к себе в отель на ужин. — Спасибо, но вообще-то мы только что поужинали, — сказал Фрэнсис, подтверждая тем самым его догадку. — Нет, конечно же нет… Да… Разумеется, я сразу же попытался с вами связаться, но во всей этой кутерьме… Э-э, обязательно… Он повесил трубку и пожал плечами в ответ на наши вопросительные взгляды. — Я честно пытался… Он ждет нас у себя в номере через двадцать минут. — Нас? — Один я туда не поеду. — Кто с ним там еще? Фрэнсис переместился на кухню и принялся рыться в шкафчиках: — Кто, кто… Вся банда в сборе, кроме Тедди, но он тоже вот-вот прибудет. Мы помолчали. — Что ты там делаешь? — спросил Генри. — Готовлю себе маленький допинг. — Сделай мне тоже, — крикнул Чарльз. — Скотч устроит? — Лучше бурбон, если есть. — Можно сразу парочку, — присоединилась Камилла. — Неси уж, что ли, всю бутылку, — сказал свое веское слово Генри.
После того как они уехали, я растянулся на диване и, отдавая должное виски и сигаретам Фрэнсиса, стал смотреть «Джеопарди». Один из участников был из Сан-Джильберто — местечка, находившегося в каких-нибудь десяти километрах от моего родного Плано. Все эти маленькие калифорнийские городки тянутся друг за другом, так что не всегда можно определить, где кончается один и начинается другой. Дальше в программе был телефильм — земле угрожало столкновение с другой планетой, и ученые всего мира собрались, чтобы совместными усилиями предотвратить катастрофу. Один небезызвестный проныра астроном, постоянно участвующий во всяких ток-шоу, играл самого себя в почетной эпизодической роли. В одиннадцать начались новости, смотреть которые мне почему-то стало боязно, и я переключился на общеобразовательный канал, где показывали «Историю металлургии». Передача на самом деле оказалась вполне интересной, но я устал, к тому же принял на грудь, а потому уснул, не досмотрев ее.
Проснувшись, я обнаружил, что укрыт одеялом, а по комнате растекается сизый утренний свет. В нише окна спиной ко мне сидел Фрэнсис, по-прежнему одетый в костюм. Он ел что-то красное из пристроенной на колене банки — приглядевшись, я опознал вишни в ликере. — Сколько времени? — Шесть, — не оборачиваясь, ответил он с полным ртом. — Почему ты меня сразу не разбудил? — Я вернулся только в полпятого. Отвезти тебя домой все равно бы не смог — не то состояние. Хочешь вишен? Состояние его действительно было так себе: весь расхристанный, движения заторможенны, голос — тусклый и неживой. — Где же ты был всю ночь? — У Коркоранов. — Только не говори, что вы все это время пили. — Как же иначе. — Что, до четырех утра? — Когда мы уходили, они еще даже не думали закругляться. В ванне стояло пять или шесть ящиков пива. — Вот уж не знал, что там намечается веселье. — Это было пожертвование от «Фуд-кинга». Пиво, я имею в виду. Мистер Коркоран с Брейди заехали на склад и привезли часть партии в номер. — Где они, кстати, остановились? — Понятия не имею, — механически ответил он. — Один из этих огромных приплюснутых мотелей с неоновыми вывесками. Крысиная дыра без намека на сервис. Все комнаты смежные, в каждой работал телевизор — никакого спасения. Хью притащил с собой детей — эта погань без остановки верещала и кидалась чипсами. Настоящий ад… Нет, правда, — возразил он без тени юмора, когда я начал смеяться, — мне кажется, после этой ночи я способен пережить все, что угодно. Хоть ядерную войну. Наверное, даже смог бы прыгнуть с парашютом. Стоило мне на секунду отлучиться, кто-то из маленьких дегенератов взял мой любимый шарф и завернул в него куриную ножку. Помнишь тот чудный шелковый шарф с узором из часов? Теперь его только выбросить. — Они были очень расстроены? — Кто, Коркораны? Скажешь тоже. Они даже не заметили. — Вообще-то я не про шарф. — А-а… — Он закинул в рот очередную вишенку. — Да, в каком-то смысле да. Ни о чем другом практически не говорили, но я бы не сказал, что они прямо-таки все извелись. Мистер Коркоран то горевал и расхаживал кругами по комнате, то вдруг начинал играть с мелюзгой и угощать всех пивом. — Марион там была? — Да, и Клоук тоже. В какой-то момент он куда-то поехал с Брейди и Патриком, а когда они вернулись, от них за версту несло травой. Мы с Генри всю ночь просидели на батарее, развлекая мистера Коркорана. Камилла, кажется, пошла поздороваться с семейством Хью и как в воду канула. Что приключилось с Чарльзом, даже не знаю. Помолчав, Фрэнсис мотнул головой: — Странно… Тебя никогда не посещала жуткая мысль, до чего это все забавно? — По-моему, ничего особо забавного здесь нет. — Да, пожалуй, — отозвался он, прикуривая сигарету; руки у него слегка дрожали. — Кстати, мистер Коркоран сказал, что завтра сюда прибывает Национальная гвардия. Ох, какой все-таки бардак… Я поймал себя на том, что смотрю на банку с вишнями, не вполне осознавая, что это за предмет. — Зачем ты это ешь? — Не знаю, — ответил Фрэнсис, заглянув внутрь. — Гадость и вправду редкостная. — Так выкинь. Он толкнул оконную ручку, и рама со скрежетом поползла вверх. Мне в лицо ударила струя холодного воздуха. — Эй, ты что?! Он выбросил банку наружу и налег всем весом на раму, я подошел помочь. Наконец та с грохотом захлопнулась. Опершись о подоконник, мы стояли переводя дух. Вишневый сок прочертил на снегу пунктирную дугу. — Кадр, достойный Кокто, не находишь? — обронил Фрэнсис. — Честно говоря, я валюсь с ног, так что, извини, меня ждет ванна.
Он набирал воду, а я одевался в прихожей, когда зазвонил телефон. Это был Генри: — О, извини, я думал, что набрал номер Фрэнсиса. — Так и есть, подожди секунду. Я положил трубку и позвал его. Фрэнсис вышел из ванной в трусах и майке, щеки у него были в пене, в руке он держал станок. — Кто это? — Генри. — Скажи ему, что я в ванной. — Он в ванной. — Как бы не так, — ответил Генри. — Он стоит рядом с тобой. Его очень хорошо слышно. Я передал трубку, Фрэнсис поднес ее к уху, держа на расстоянии, чтобы не заляпать пеной. Послышалась речь Генри, и секунду спустя сонные глаза Фрэнсиса округлились: — О нет, только не я. Вновь голос Генри, повелительный и недовольный. — Нет, Генри, абсолютно серьезно — я устал и ложусь спать. Делай что хочешь, но… Вдруг Фрэнсис изменился в лице и, громко выругавшись, припечатал трубку к телефону с такой силой, что тот жалобно звякнул. — Что такое? Фрэнсис сверлил взглядом несчастный телефон: — Черт бы его побрал. Даже не дослушал. — Так что случилось? — Он хочет, чтоб мы снова шли месить снег с этой треклятой поисковой командой. Прямо сейчас! Но я не он, я не могу не спать неделю напролет! — Сейчас? Но ведь еще совсем рано? — Он говорит, они начали уже час назад. Чтоб его… Нет, он хоть когда-нибудь спит?! Мы еще не говорили о том недавнем случае в моей комнате, и в навевающей дрему тишине машины я почувствовал, что нужно прояснить ситуацию. — Слушай, Фрэнсис… — Да? — Мне подумалось, что лучше выяснить все без обиняков. Знаешь, вообще-то ты меня не очень привлекаешь. Э-э… То есть пойми меня правильно, не то чтобы… — Какое совпадение, — безучастно произнес он. — Вообще-то ты меня тоже. — Но.. — Ты подвернулся в неудачный момент, вот и все. Остаток пути до кампуса мы проехали в довольно-таки неприятном молчании.
За минувшие двенадцать часов поиски, судя по всему, вышли на новый виток. Теперь вокруг сновали сотни людей: люди в униформе, люди с собаками, камерами и мегафонами, люди, которые покупали булочки в передвижной закусочной и пытались что-нибудь разглядеть сквозь тонированные стекла фургонов с телевидения (помимо «ЭкшнНьюз-12» прибыли два канала, один из них — бостонский), припаркованных на лужайке вместе с десятками не поместившихся на стоянке машин. Мы нашли Генри на портике Общин. Он увлеченно читал переплетенную в пергамент книжицу на каком-то восточном языке. Чуть поодаль, развалясь на скамейке как парочка тинейджеров, передавали друг другу стаканчик с кофе сонные, взъерошенные близнецы. — О, доброе утро, — оторвавшись от книги, поздоровался Генри, когда Фрэнсис со злобной миной пнул его в ступню. — Как только у тебя язык поворачивается? Я и пяти минут сегодня не поспал! У меня во рту уже три дня ни крошки не было! Заложив страницу ленточкой, Генри сунул книгу в нагрудный карман. — Ну, тогда пойди купи себе какую-нибудь плюшку, — предложил он дружеским тоном. — У меня нет денег. — Я тебе дам. — Не хочу я никаких вонючих плюшек! Я оставил их вдвоем и подсел к близнецам. — Ты вчера полжизни потерял, — сообщил Чарльз. — Я уже понял. — Жена Хью показывала нам детские фото полтора часа подряд. — Если не дольше, — сказала Камилла. — А Генри пил пиво из банки. Мы помолчали. — Ну, а ты чем занимался? — спросил Чарльз. — Ничем особенным. Фильм смотрел по телику. Близнецы сразу оживились: — Правда? Какой? Про столкновение планет? — Мы тоже смотрели вполглаза, пока кто-то не переключил на другой канал, — сказала Камилла. — Чем все закончилось? — А вы до какого места досмотрели? — До лаборатории в горах, когда эти юные энтузиасты насели на того старого циника, который все знал, но не хотел помогать. Я пересказывал развязку, когда вдруг из толпы вынырнул Клоук. Я замолчал, ожидая, что он подойдет к нам, но он только кивнул и направился к Генри. Я напряг слух. — Слушай, так и не удалось вчера с тобой толком поговорить, — донеслись до меня слова Клоука. — Я связался с теми парнями в Нью-Йорке — Банни там не было. Генри ответил не сразу: — Мне казалось, ты говорил, что с ними нельзя связаться. — Да нет, так-то можно, просто заморочно. Но я говорю, они его все равно не видели. — Откуда ты знаешь? — Что? — Мне казалось, ты говорил, что им нельзя верить ни капли. — Я такое говорил? — Да. — Короче, слушай сюда, — сказал Клоук, снимая темные очки. — Эти ребята не врут. Как-то не сразу об этом подумал, ну да ладно, сейчас доперло — в Нью-Йорке Банни попал во все газеты. Так вот, если б они что-то с ним сделали, то уж точно не сидели б сейчас там у себя и не трепались бы со мной по телефону. Генри не отреагировал, и Клоук не на шутку занервничал: — Эй, что за дела-то такие? Ты ведь ничего никому не сказал, а? Генри издал невнятный звук, истолковать который можно было как угодно. — Что? — Никто ни о чем не спрашивал. Клоук, которого такой поворот в разговоре явно не успокоил, ждал продолжения. В конце концов, пытаясь скрыть замешательство, он вновь нацепил очки. — Э-э, ну ладно… Это самое… Увидимся. Когда он исчез, Фрэнсис изумленно воззрился на Генри: — Что, скажи на милость, ты затеваешь? Но ответа не последовало.
День прошел как во сне. Голоса, лай собак, тугой гул пропеллера вертолета. Дул сильный ветер, и его шум в верхушках деревьев был похож на рев океана. Вертолет прислало Главное полицейское управление штата Нью-Йорк; говорили, что он оснащен специальным инфракрасным тепловым датчиком. Помимо этого какой-то доброволец предоставил для поисков устрашающую конструкцию под названием «дельтамотолет» — теперь эта чертова штуковина тарахтела у нас над самой головой, и я ждал, когда она наконец рухнет в бурелом вместе со своим ретивым пилотом. На смену спонтанным и жидким цепочкам пришли настоящие фаланги, каждой из которых руководил человек с мегафоном, и волна за волной, в строгом порядке мы маршировали по укутанным снегом холмам. Пастбища, поля, поросшие кустарником высотки. На подходах к подножию горы местность шла под уклон. Внизу стоял густой туман, и долина была похожа на огромный дымящийся котел, из которого, как головы грешников, торчали макушки деревьев. Мало-помалу мы спустились на дно, и весь остальной мир перестал существовать. Рядом со мной шел Чарльз, раскрасневшиеся щеки и шумное дыхание не давали повода усомниться в его материальности, но выбившийся на несколько шагов вперед Генри уже стал призраком, и его силуэт уплывал от нас сквозь белесую муть, до странности легкий и иллюзорный. Спустя несколько часов мы одолели долгий подъем и набрели на арьергард другого, менее многочисленного отряда. Там были люди, чье присутствие здесь меня удивило и даже немного тронуло: Мартин Хоффер — старый, заслуженный композитор с музыкального факультета, средних лет женщина, которая всегда проверяла студенческие карточки на входе в столовую, однотонное драповое пальтишко почему-то придавало ей невероятно трагический вид, доктор Роланд, чьи трубные соло на носовом платке разносились далеко окрест в стылом воздухе. — Смотрите, это случайно не Джулиан? — вдруг удивленно спросил Чарльз. — Где? — Разумеется, нет, — отозвался Генри. Но он ошибся — это действительно был Джулиан. Он делал вид, будто не замечает нас, до тех пор, пока игнорировать нас стало уже физически невозможно. Он внимал субтильной низенькой женщине с остреньким личиком, в которой я узнал общажную уборщицу. — Ба, вот так сюрприз! — воскликнул он, обратив к нам притворно удивленное лицо, едва его собеседница замолчала. — Подкрались, как кошки. Вы знакомы с миссис О'Рурк?
Популярное: Модели организации как закрытой, открытой, частично открытой системы: Закрытая система имеет жесткие фиксированные границы, ее действия относительно независимы... Как выбрать специалиста по управлению гостиницей: Понятно, что управление гостиницей невозможно без специальных знаний. Соответственно, важна квалификация... Организация как механизм и форма жизни коллектива: Организация не сможет достичь поставленных целей без соответствующей внутренней... ©2015-2024 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (197)
|
Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку... Система поиска информации Мобильная версия сайта Удобная навигация Нет шокирующей рекламы |